Пришелец быстрого cгорания
Михаил Марголис
Двадцать лет назад, 17 февраля 1988 года, из окна девятого этажа обычного питерского жилого дома выбросился прекрасный одиночка русского рок-н-ролльного "славного язычества", 27-летний поэт Александр Башлачев. Его гибель тогда встряхнула и обескуражила многих, а у некоторых друзей Саши пробудила чувство личной вины в случившемся...
Ничего более ошеломляющего, пронзительного и высокого, чем башлачевские стихи-песни, в нашей рок-культуре не отыскать. Они оправдали ее существование так же, как и существование целого поколения "восьмидесятников". Эту мысль не раз высказывали известные современники СашБаша.
У слова Башлачева и сегодня та окраинная, блуждающая, непубличная, единоческая (как мог бы выразиться Юрий Шевчук) судьба, что была при жизни Александра. Космический масштаб содеянного СашБашем буквально за несколько лет творческого озарения несопоставим с доставшейся ему скупой известностью. Но верится, что все еще придет. Однажды молодой корреспондент череповецкой газеты "Коммунист" Башлачев решил "по собственному желанию прервать порочную связь с ведьмой журналистики", повесил на грудь "три звонких колокольца" и после нескольких лет кочевания с гитарой по культурным столицам Руси советской стал подсознательным лидером, образцом или чудом для тех, кто сами были кумирами. Кумирами больших аудиторий. Для Кинчева, Шевчука, Ревякина, Гребенщикова, Романова, даже для всегда переполненного скепсисом к доморощенным талантам Градского, написавшего позже вступительные слова к первой официальной публикации стихов СашБаша в "Юности". "Открывший Башлачева" и в некотором смысле выведший Александра в мир больших городов критик Артемий Троицкий многократно рассказывал, каким откровением и потрясением оказался для него СашБаш. То есть посвященные силу явления понимали сразу, хотя сейчас порой звучат предположения, что по-настоящему-то "прозрели" все "задним умом". А когда Саша был рядом, он казался просто близким человеком, провинциальным самородком-бессребреником, исполнявшим свои песни на грани экстаза и самозабвения. В любом случае "в среде" Башлачева знали хорошо, и каждый его "квартирник" (а большая часть его концертов - это именно квартирные выступления) вызывал интерес.
Узкий мир "своих" признал главным рок-манифестом той эпохи не один из хитов наших топ-групп, которые скандировали стадионы, а сольное башлачевское "Время колокольчиков". Так назвали и один из самых памятных (на мой взгляд, последний, где чувствовалось некое внутреннее единство участников) отечественных сборных рок-концертов. Его посвятили Башлачеву и провели в лужниковском Дворце спорта в ноябре 88-го. Многотысячная толпа смотрела на большой портрет недавно погибшего пиита, но ждала цоевской "Группы крови" и шевчуковской "Революции". О "Времени колокольчиков" ей было известно мало.
До масс СашБаш не добрался. Хотя поначалу он мог бы разместиться где-то на длинной шкале от Джима Моррисона до Венички Ерофеева. Но только поначалу, пока звучали его "Грибоедовский вальс", "Слет-симпозиум", "Абсолютный вахтер", "Все от винта!", "Палата № 6", "Спроси, звезда"... Очень быстро Сашино заоблачное одиночество и почти мистическое вдохновение обрели совершенно удивительные слог и взгляд. Я умышленно не цитирую в данном материале башлачевские строки. Вырванные из текста, они не дают возможности понять, какой путь к ним ведет. Ну разве представить цитатой "Ванюшу", "Егоркину былину", "Лихо"? Башлачева нужно читать целиком, а лучше, конечно, слушать, а еще правильнее - видеть. С его колокольчиками, поблескивающей фиксой на одном из зубов, с неожиданной улыбкой во время трагически-обнадеживающего куплета, с напряженными связками и мимолетным взглядом, обращенным куда-то к Богу. А еще каждая его вторая строфа может восприниматься как эпитафия или молитва.
СашБаш записал и написал сравнительно немного. Есть книга, несколько альбомов. Вся его история поэта, неприкаянного, любившего и любимого, уместилась в несколько пламенных лет. Потом дар исчез. Пришла удушливая тоска. Два года почти бесплодной маеты, растерянности и выход в окно ленинградской многоэтажки, который до сих пор не все называют самоубийством. Говорят - несчастный случай. Быстрое сгорание.
Возможно, он мог спастись своим сыном. Но сын Башлачева Егор родился уже после гибели своего отца.
СашБаш возник в русском роке как пришлец, посланник. И даже его манера иногда внезапно исчезать и появляться, о чем вспоминают друзья, очень подходила к такому восприятию Башлачева. Когда он исчез совсем, на деревьях у его могилы на Ковалевском кладбище под Питером приходившие стали развешивать колокольчики. Из пришельца Саша превратился в наше рок-н-ролльное предание.
Музыкант, культуролог Александр Липницкий: "Представить себе Башлачева, торгующегося из-за гонораров, я не могу"
В студии экс-участника группы "Звуки Му", известного подвижника русского рока Александра Липницкого, на Николиной Горе в апреле 1986 года Башлачев записал свой последний и самый трагический альбом "Вечный пост". О подробностях той записи Липницкий вспомнил в разговоре с обозревателем "Известий" Михаилом Марголисом.
вопрос: Насколько тщательно Башлачев работал над этим альбомом?
ответ: Более чем тщательно. На мой взгляд, проблема Башлачева как продюсера собственных песен заключалась в его гиперконтроле над ними. Он, как и Мамонов в 80-е годы (мне есть с чем сравнивать), никому не доверял влезать в свою "кухню". Почему, собственно, у него и не было серьезных попыток создать группу. Он очень ревновал свои песни к кому-либо и не хотел никому их доверять ни на концертах, ни в студии. Поэтому роль Славы Егорова (на тот момент звукооператор "Аквариума". - "Известия"), который приехал вместе с Сашей из Питера именно в качестве продюсера, к сожалению, не была реализована. Руки у него были связаны.
Например, мы планировали добавить в "Вечный пост" какие-то инструменты. Я говорил Саше, что могут приехать музыканты из "Звуков Му", что-то сыграть. У нас там, в студии стояли и барабаны, и клавиши. Но Саша все отверг. Да и сам Слава Егоров, будучи мультинструменталистом, мог сделать музыкальную палитру альбома богаче. Но в итоге все свелось к записи, я бы так сказал, домашнего концерта.
Запомнилось, что все 12 дней, которые Башлачев работал в студии, ему было очень важно найти какое-то правильное состояние души во время записи вокала. Он мог целый день настраиваться, чтобы что-то спеть. Жил он легко, а вот песни свои лелеял. Боялся с ними расстаться.
в: Записывался он в разное время суток?
о: Нет, только в вечерние часы. Саша был абсолютной совой, как, скажем, и Цой. По-моему, раньше трех часов дня мы в студию не приходили. Утром, вернее, к часу-двум, я ему готовил завтрак. Эти 12 дней я был у него как бы за повара.
в: Примерно к моменту записи альбома "Вечный пост" некоторые относят начало его внутреннего кризиса. Он стал регулярно пить, практически прекратил писать?
о: На записи он еще был в полном порядке, с точки зрения энергичности, самооценки. А вот спустя несколько месяцев, летом 1986-го, когда он приехал ко мне в гости, в квартиру на Каретном ряду, то признался, что у него какая-то засада с песнями, они живут в нем, но не выскакивают наружу. Сказал, что "потерял к ним ключик". Это его дико мучило. Дело было не в наркотиках и алкоголе. У него начался затяжной творческий кризис. И он с ним в итоге не справился. Саша был молод, а рядом не оказалось человека, которому он мог бы абсолютно довериться. И он замкнулся.
Как ни печально признать, но запись "Вечного поста", причастностью к которой я могу дорожить и гордиться, сильно обломала СашБаша. Он серьезно на нее надеялся. Предполагал, что этот кассетный альбом разойдется большим тиражом и т.п. А в общем-то так не вышло. По версии Насти Рахлиной (гражданская жена Башлачева. - "Известия"), он позже уничтожил оригинал альбома.
С другой стороны, он ни разу за два года не сказал мне, что ему не понравилась та запись, и ты, мол, пожалуйста, не тиражируй копию, которую я тебе сделал.
в: Почему он захотел записываться у тебя, в Москве. Ведь обитал он тогда в Питере, где был сам Андрей Тропилло?
о: В процессе съемок фильма "От винта!" о СашБаше мы поехали к Ирине Лешаковой в Комарово, где Башлачев провел много времени в последние свои два года. И Тропилло мне там долго рассказывал о своем сложном взаимодействии с Башлачевым. Вначале он очень хотел его записать. Но Башлачев не давался, приводил всякие отговорки. А потом Тропилло понял, что Башлачев боится у него записываться. Ко мне-то Саша поехал только после уговора, что я не буду оказывать никакого влияния на запись - ни как владелец студии, ни как продюсер. А попасть в лапы к Тропилло значило отнестись к записи концептуального альбома, как относились Гребенщиков, Цой, Кинчев. Тропилло для них соавтор, ему нужно доверять свои песни. Андрей с ним несколько раз вроде уже обо всем договаривался, но СашБаш в последний момент куда-то исчезал.
Башлачев вообще любил неожиданно исчезать, и обложка "Вечного поста" связанна с этой его манерой. У него же в одной из песен упоминается Колобок. И у меня появилась идея оформить пластинку с помощью этого самого Колобка. Мы поместили на обложку изображение просфоры, которую полулегально выпекли в пекарне Свято-Данилова монастыря.
в: В те самые его последние, кризисные два года начался ведь самый расцвет нашей рок-музыки. Большие фестивали, масса гастролей, директора, продюсеры. Башлачев же появился лишь на 5-м питерском рок-фестивале. Не делались попытки вовлечь его в бурный концертный процесс, вытащить на большие площадки?
о: А он уже и не вытаскивался. По причине затяжной депрессии. Его нужно было отвести к хорошему психотерапевту. Но этого никто не сделал. И он выглядел и чувствовал себя все хуже и хуже.
Я хорошо запомнил нашу последнюю встречу и еще его ужасное состояние после концерта на том самом питерском фестивале 1987 года. Он был крайне недоволен своим выступлением (хотя и стал лауреатом). У всех вокруг там был праздник, веселье, а у него... Да и Сашина мама вспоминала, что он просто был душевно болен в последние два года.
Он ошибся, что в свое время остался в Питере. Ему нужно было приехать в Москву. Он был немного неприкаян в питерском андеграунде. Так и остался там приезжим самородком, но не попал в топ, как, в общем, Майк Науменко. Не было у них жизненной хватки. Представить себе Башлачева сейчас в качестве звезды, которая строит себе дом на тысячу квадратных метров или торгуется из-за гонораров в десятки тысяч долларов, я не могу. А в других наших рок-звездах это уживалось наряду с их маргинальностью.
Смерть Башлачева пришлась на тот момент, когда все наши основные рокеры были на пике успеха, дела пошли в гору, и гибель СашБаша выглядела досадной случайностью, несчастным случаем. Многие себя, конечно, винили.
Я часто думаю, что эта сентиментальная, на грани пошлости, песня Макаревича "Костер" никому не подходит так, как Башлачеву.
Константин Кинчев, лидер группы "Алиса":
вопрос: Смерть СашБаша иногда называют Рубиконом в нашем рок-н-ролле. Мол, с его уходом, что-то с русским роком случилось, что-то в нем надломилось?
ответ: Я вот, как раз, не понимаю, что имеют в виду, когда так говорят. Находясь в "скорлупе" "Алисы", я не ощущаю стагнации, распада, деградации рок-н-ролла. Поэтому мне сложно говорить на тему Рубикона.
Смерть Башлачева - это большая человеческая трагедия. Мне - из-за моего внутреннего эгоизма - очень обидно, что Саши так рано не стало. Я не услышал колоссальное количество его песен, которые, наверное, мог бы услышать. Но сослагательное наклонение не та форма, которую можно в данном случае использовать.
в: Но последние полтора года он практически ничего не писал?
о: Да, возможно, это и подтолкнуло к трагедии. Но любые депрессии имеют свойство заканчиваться. И открывается что-то новое, дающее импульс для творчества.
Я для себя решил так - говорил это на его похоронах и теперь скажу: он поскользнулся. Это несчастный случай, и потому в своих молитвах я и за него прошу.
Em C
Долго шли зноем и морозами,
Em C
Все снесли и остались вольными,
Em C
Жрали снег с кашею березовой
Em C
И росли вровень с колокольнями
Если плач -- не жалели соли мы.
Если пир -- сахарного пряника.
Звонари черными мозолями
Рвали нерв медного динамика.
Но с каждым днем времена меняются.
Купола растеряли золото.
Звонари по миру слоняются.
Колокола сбиты и расколоты.
Что ж теперь ходим круг да около
На своем поле как подпольщики?
Если нам не отлили колокол,
Значит, здесь время колокольчиков.
Ты звени, сердце, под рубашкою.
Второпях врассыпную вороны.
Эй! Выводи коренных с пристяжкою
И рванем на четыре сторны.
Но сколько лет лошади не кованы,
Ни одно колесо не мазано.
Плетки нет. Седла разворованы.
И давно все узлы развязаны.
A на дожде все дороги радугой!
Быть беде. Нынче нам до смеха ли?
Но если есть колокольчик под дугой,
Так, значит, все. Заряжай, поехали!
Загремим, засвистим, защелкаем,
Проберет до костей,до кончиков.
Эй,братва! Чуете печенками
Грозный смех русских колокольчиков?
Век жуем матюги с молитвами.
Век живем, хоть шары нам выколи.
Спим да пьем сутками и литрами.
И не поем. Петь уже отвыкли.
Долго ждем. Все ходили грязные,
От того сделались похожие,
А под дождем оказались разные.
Большинство-то честные, хорошие.
И пусть разбит батюшка Царь-колокол,
Мы пришли с черными гитарами.
Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл
Околдовали нас первыми ударами.
И в груди искры электричества.
Шапки в снег -- и рваните звонче.
Свистопляс -- славное язычество.
Я люблю время колокольчиков.
балдю, мерси...
и чё? пойдёшь Гламуркам стихи писать??? 
......давно ничего слышно про него не было. Я в свою панковскую молодость знала многие песни наузусть..пели-пили-курили...Ща уже кроме пары строчек "наш батюшка Ленин совсем усох" ничего не помню...Стыдно
