МАРИУРОЛЬ, РЕТРОСПЕКТИВА ПЛЕНЕНИЯ «АЗОВА».

Колонна автобусов движется на мост, забирать пленных. Понедельник, 09:40

МАРИУПОЛЬ, РЕТРОСПЕКТИВА ПЛЕНЕНИЯ «АЗОВА». МАНЁВР.

Я решил попасть на мост любыми путями, а тема была закрыта для всех, не только для репортеров. 

Я встал в строй спецназа и начал двигаться в сторону точки обмена.

В ПОНЕДЕЛЬНИК, ЧТОБ НЕ РАЗДРАЖАТЬ СТАРШИХ ДАЖЕ НАДЕЛ МАСКУ.

Да там СПН весь был в масках. Меня, конечно, сразу обнаружили. Но выходить я отказался, мое присутствие воспринимали, как недоразумение. Я был с этим согласен, но без картинки пленения уходить было нельзя.

МАРИУПОЛЬ. РЕТРОСПЕКТИВА ПЛЕНЕНИЯ «АЗОВА».

Через шесть часов ожидания мы расселись на поребриках, перемирие чуть расслабило. Но мы находились прямо напротив «Азовстали». Разморило.

Специалисты ГРУ все это время вели с боевиками напряженные переговоры. Никакие военные и пограничники там ничего не решали. Рулил только «Азов», неонацисты.

Остальные ждали своей участи. А мы ждали выхода пленных. Особо разбредаться по мосту было нельзя. Не было команды, да и возможные мины дисциплинировали.

МАРИУПОЛЬ, ХРОНИКА ПОНЕДЕЛЬНИКА. ОЖИДАНИЕ ШЛО УЖЕ ВОСЬМОЙ ЧАС.

Меня подкормили вяленым мясом дагестанцы, спасибо разведбату 102 бригады Росгвардии. В томительном ожидании я даже закурил.

Процесс переговоров с нацистами затягивался. Они, было, вышли, но их взяли на прицел. Я расспрашивал:
- Почему?
- Так они сами с оружием наизготовку вышли!

Урегулировали. Дальше стали говорить о сдаче.

МАРИУПОЛЬ. КАК СДАВАЛСЯ «АЗОВ». КАСТА ПЕРЕСТАЛА СУЩЕСТВОВАТЬ.

Мы часто упоминаем об «Азове», как про отдельную касту, разгромленную в Мариуполе. Само собой подразумевая, что она уникальна в своей закрытой внутренней демократии.     

Позвольте, но по поводу уникальности я сомневаюсь. Возьмите спецназы МВД ДНР рожденные Русской весной.
Там тоже великий внутренний код, но идеи другие.

Я имею в виду код нашей Великой истории, православия и внутренней демократии. Посмотрите, как министр МВД ДНР Алексей Дикий здоровается с простыми бойцами. Это код победителей.

Правильный код.

МАРИУПОЛЬ, ЧЛЕНЫ ПЕРЕГОВОРНОЙ ГРУППЫ.
ОКАЗЫВАЕТСЯ МНОЮ БЫЛА ДОПУЩЕНА НЕТОЧНОСТЬ.

Во время долгого стояния на мосту ко мне подошел член переговорной группы от украинской стороны, уроженец Макеевки, депутат Верховной Рады Украины Александр Ковалев.

А я имел информацию, что у него там, на «Азовстали», против нас воюет сын. Источнику отвесил саечку, а свою ошибку исправляю.

Александр Ковалев приехал и участвует в переговорах о сдаче «Азова» в плен по своей воле. Так же, как и некоторые наши ветераны СпН.

Решил, чтоб снять шероховатость записать все на телефон.

МАРИУПОЛЬ. КАК НАЧАЛОСЬ ПЛЕНЕНИЕ «АЗОВА».

Пока ждали выхода пленных встретил друга, начальника пресс-службы Южного военного округа Вадима Астафьева. Надо же, я еще трудился вместе со старшим Астафьевым,- нач пресс-центра группировки в Чечне, в 96-м. Вадик был лейтенантом. Теперь он полковник, на должности отца. Они в 99-м одним Указом Орденами Мужества были награждены.

И некоторых генералов я еще лейтенантами помню…

МАРИУПОЛЬ. КАК ВЫХОДИЛИ И СДАВАЛИСЬ В ПЛЕН ПЕРВЫЕ БОЕВИКИ С «АЗОВСТАЛИ».

Им подогнали грузовик с носилками.  Начали выходить по партиям. Оружие в кузов, на руки носилки со своими же ранеными, и 400 метров пешком.

Раненых ждали пять автобусов на 11 носилок каждый, с фельдшером во главе, и реанимобилем во главе колонны. Всего на 55 раненых.

И вот пошли первые. Глаза прячут почти все. Досмотр, погрузка раненых. Целых гуртовали  в одном месте. И ни один не признается, что он с «Азова».

А дальше - долгая работа дознания.

МАРИУПОЛЬ. ВСЕ ПОШЛО, КАК НАДО. САМАЯ СИЛЬНАЯ ЧАСТЬ «АЗОВА» НА НАРАХ, НА ПУТИ К НАРАМ ЧЕРЕЗ БОЛЬНИЧНУЮ КОЙКУ.

Двести замороженных трупов  неонацистов ожидают вывоза с «Азовстали». Вот трупы будут эвакуированы, а остальные - ТОЛЬКО В ПЛЕН, никаких иллюзий и выдумок Киева.

Неходячие,  51 боевик, в больнице, лечат наши врачи, остальные за решеткой, лечат врачи «Азова» с нашими лекарствами, все по Женевской конвенции. Ухудшится состояние - положат в больницу.

Никаких «всех убить», мы не украинские людоеды, только тщательное расследование и суд. И в Донбассе и в России правит Закон, а не неонацисты.

Я заметил, что среди пленных много женщин, они будут содержаться отдельно.

Спасибо ГРУ, и двум генералам, которые меня терпели 11 часов первой сдачи. И, Алексей Дикий на финал: «Конец легендам «Азова». Да, сдаются они так же, как и все. И дальше будут сдаваться. И «Азов» и все остальные нацисты и ВСУ

— Как решит Верховный главнокомандующий, так оно и будет. Моя позиция простая: сейчас подготовить переброску нашего подразделения на другой участок фронта и продолжать дальше бить «азовцев».

Рассуждать по поводу дальнейшей их судьбы — это не уровень моей компетенции. Сейчас я был бы более полезен в другом направлении — в практической реализации дальнейших усилий по уничтожению «азовцев» и прочих военных формирований ВСУ. Я хочу и буду бить «азовцев».

- Сколько еще «азовцев» сейчас остается на «Азовстали»? Командиры Калина, Волына и Редис еще в подвалах "Азовстали" или уже сдались в плен?

— Мы не знаем, сколько их вышло. Мы не уверены, что эти калины-малины были там, а не создавали антураж своего там присутствия. Мы не знаем их

судьбы. Может быть, где-то там они сейчас «замуровались» и ждут, пока все рассосется, а через два года выйдут. У них запас консервов и воды есть. Так что я не удивлюсь такому ходу дальнейших событий.

- Ты думаешь, они там, в подземельях «Азовстали» останутся надолго?

— Может быть, их как-то конспиративно вывели оттуда, чтобы мы их, распознав, не убили. Наши сидели на позициях и держали «азовцев» на мушке, пока они выходили. Может быть, их как-то по каким-то соображениям замаскировали и вывели, так как они являются ценными свидетелями.

Может быть, их не было там вообще. Мы их не видели. Конкретно на нашем участке мы не смогли их идентифицировать. А сколько «азовцев» вышло, сколько осталось — тут надо понимать, кто из сдавшихся в плен «азовцы»?

Они не выходят с клеймом на лбу «азовец». Поэтому еще предстоит выяснить оперативно-следственным путем, кто перед нами — «азовец» или всушник. Они начнут колоться и рассказывать только тогда, когда с ними начнут работать профессионалы.

Сдававшиеся выходили к нам и в гражданской одежде. Но однозначно они выходили с сорванными знаками различия и шевронами, которые могли бы свидетельствовать об их принадлежности к «Азову».

Ни одного человека, которого можно было бы идентифицировать как «азовца» среди пленных не было. Это предстоит выяснить. Вот тогда мы только и будем понимать, сколько вышло «азовцев», сколько осталось, и сколько вообще их было относительно общей массы военнослужащих с «Азовстали».
- Украинская сторона, президент Зеленский называют сдачу в плен

«азовцев» и ВСУ, сдавшихся в плен, «эвакуационной миссией». Что ты думаешь по этому поводу?

— Выход с «Азовстали» и сдача в плен украинских военнослужащих стали результатом нашей спецоперации. Абсолютно. Это комбинированная операция — военная и специальная. Работа велась, в том числе и агентурным способом. Никто с украинской стороны этими процессами не управлял и не управляет.

Мы "азовцев" и прочих товарищей загнали в полную безысходность и вынудили поднять белые флаги. Поэтому это никакая не «эвакуация», это позорная сдача в плен. Она аналогична сдаче в плен немцев под Сталинградом.

Окруженные, деморализованные, абсолютно лишенные источников снабжения всем необходимым — от БК до продуктов питания, украинские военнослужащие, в том числе и «азовцы», не захотели умирать. Они просто подняли руки и стали сдаваться в плен, спасая таким образом свои жизни.

А то, что рассказывает Зеленский — это попытка минимизировать отрицательный эффект от этого позорного поражения и от капитуляции этих хваленых азовских киборгов.

- Правильно ли я тебя понял, что сдача в плен «азовцев» и прочих товарищей — результат не переговоров Зеленского или его Офиса с вами, с полевыми командирами?

— Нет, неправильно. Мы не вели никаких переговоров с ними, это не уровень нашей компетенции. Конкретно мы создавали им невыносимые условия. Мы ставили их в безвыходное положение военным способом.

Мы отвечали за военный сегмент операции. А вот люди из спецслужб, специально для этого обученные, вели с ними переговоры, коммуницируя с ними разными способами. Они говорили им: «Вас будут беспощадно давить, и все это закончится тем, что вас не станет. Вместо вас будет одна большая братская могила».

Когда мы выполняли свою часть работы, это облегчало работу тем людям из спецслужб, которые убеждали и доказывали, что сдаваться в плен — это выход из положения, и для «азовцев» в том числе. По крайней мере, они сохранят жизнь.

Здесь работала нормальная, здоровая государственная машина, которая комбинированными методами заставила этих людей сдаться. Никакие переговоры Зеленского с кем-либо, например, с турками, никакой роли здесь не сыграли.

Здесь исключительно мы солировали. Я имею в виду нашу сторону: тут и представители Генштаба, и представители других наших спецслужб сделали свою работу, а мы как люди, занимающиеся военным делом, сделали свою.

- Как, по-твоему, отразится позорная сдача в плен «азовцев» на моральном состоянии украинской армии и украинского общества, заряженных на войну?

— Это, извини, вопрос не профессионала. Как я могу знать, как это отразится на украинской стороне? Я знаю, как это отразится на нас.

- Хорошо, как это отразится на вас?

— Мы сейчас показали всем нашим Вооруженным силам, что противника можн
о бить даже тогда, когда он находится в условиях города, и мы, оказываясь в условиях войны в городе, что мы можем его побеждать. Даже тогда, когда противник достаточно подготовлен, достаточно оснащен и мотивирован.

Мне важнее не то, какой отрицательный эффект это произведет на украинское общество. Важнее положительный эффект, который произвело это событие даже на нас самих, непосредственных участников этих боевых действий.

Подступая к Мариуполю, мы не были так уверены в своих возможностях и силах. Однако после того, как мы поняли, что даже в условиях города, если выработать правильную методологию, и если правильно приложить свои усилия — точечно и грамотно, можно решать задачи даже с ограниченным набором сил и средств.

- Ты сказал, что бригада «Восток» после освобождения Мариуполя будет решать другие боевые задачи. Если это не военная тайна, на какие участки фронта отправятся «востоковцы»? Какие задачи перед вами сейчас стоят?

— Я не знаю, это решит штаб. Объективно мы всей картины не видим. Мы, решая свою локальную задачу, концентрировали на достаточно узком относительно общей линии фронта участке.

Будут ли какие-то специальные задачи по зачистке «Азовстали», потому что мы предполагаем, что там еще находится противник, или это будут другие задачи военного характера, не знаю.

Мы ведь универсальные солдаты. Когда мы подступали к Мариуполю, мы полагали, что будем идти следом за армией, и будем проводить там ситуационные мероприятия, зачистку, досмотровые действия и ликвидировать локальные очаги без системного сопротивления.

А когда мы пришли туда — оказалось, что мы впереди планеты всей, и даже армия зачастую шла за нами, за нашими спинами — особенно, если говорить о наших мобилизованных.

Мы работали впереди, но мы на это и были заточены. В 2014 году мы под это и собирались. Все меняется. Мы теперь можем решать разные задачи. Мы не суперсолдаты, но люди более-менее универсально подготовленные.