О СУЕВЕРИЯХ И ПРИМЕТАХ

Некоторые слова для меня - табу: я не говорю слова «последний» — «последний прогон», «последний спектакль». Это подкреплено трагическими уходами актеров. Когда у меня на премьере «Калигулы» умер Всеволод Якут, мы с Александром Пашутиным, который должен был вводиться на его роль, сели и вымарали из текста пьесы все фразы, где присутствовало слово «смерть». Нельзя забыть, как Якут на потрясающей интонации, поводя носом, грассируя так, что слышен каждый звук, произносил: «Здесь пахнет СМЕРТЬЮ»… После его смерти мы действительно почти год спектакль не играли...

Когда в «Самоубийце» Эрдмана в Сатире вынесли на сцену настоящий гроб, театр в тот же сезон потерял Папанова и Миронова. Я был тогда в Риге на гастролях, был на спектакле Миронова — он играл на заменах Папанова. Дуэты с ним играл один. И Андрея Миронова не стало на девятый день после смерти Папанова. Играли дуэтом — ушли дуэтом. Как тут не стать суеверным?

В отличие от многих актеров, я прекрасно отношусь к числу 13. Объясню почему. Это любимая цифра Вахтангова, и именно 13-го он обожал играть премьеры. Так как я окончил актерский и режиссерский факультеты Щукинского театрального училища при Театре им.Вахтангова, то доверяю примете Евгения Багратионовича.

…Как многие режиссеры, я боюсь ставить некоторые пьесы. Например, «Леди Макбет». По поверью, из-за нее в театре случаются несчастья.

МАГИЧЕСКИЕ РИТУАЛЫ

Актеры — люди с лабильной психикой, и многие приметы они сами себе надумывают. Я знал актрису, которая перед выходом на сцену всегда снимала левую туфлю и три раза плевала в нее. А Иннокентий Смоктуновский до начала спектакля обязательно трогал нервными длинными пальцами занавес и кулисы. В этот момент он вряд ли ощущал фактуру ткани — наверно, просто настраивался на спектакль, совершая магический ритуал.

Итак, перед премьерой кто-то плюет в туфлю, кто-то теребит занавес.

Когда актеры утверждают, что не волнуются, — врут! Любой профессионал нервничает, а тревога его порой проявляется неадекватно.

Ширвиндт перед премьерой становится такой флегматичный, как будто спит. Когда Александр Анатольевич ни на что не реагирует, я понимаю: волнение невероятной степени. Внешне он просто кажется заторможенным, но за этой вечной маской с трубкой скрывается человек на грани нервного срыва! У него все рубашки становятся сырыми: премьера есть премьера.

Людмила Марковна Гурченко, наоборот, развивала необыкновенную активность. Она думала, что сейчас, перед самым выходом на сцену, еще возможно что-то изменить, дотянуть. Здесь, конечно, сказывалось кинематографическое прошлое: надо быстро вскочить в кадр и собраться мгновенно.

За Сашу Домогарова я просто боюсь, потому что перед премьерой он перестает спать. Самое, кстати, опасное для режиссера, ведь актер хлопнется в обморок — и все.

Я не знаю, как спит Сережа Безруков, работая одновременно в пяти местах. Но у него тоже своя мания: он приезжает намного раньше остальных, идет на сцену и проверяет все сам до последнего гвоздя, до последнего шва. Я однажды пошутил: еще чуть-чуть — и у Сергея разовьется комплекс Нижинского, который боялся, когда уже заболел, что Дягилев ему насыплет стекла. Так и Безруков тщательно проверяет деяния каких-то мифических врагов и способен довести людей до истерики: почему что-то торчит из пола и тому подобное. А внешне он суперспокоен, никогда не поймешь, что творится у него внутри.

С Маргаритой Тереховой происходило что-то ритуальное. Сначала я думал, она танцует, причем ее совершенно не волнует, что перед спектаклем поправляют реквизит, осветители кричат, свет уходит — она в полной темноте продолжала свои пассы. В этот момент сосредоточения актриса никого не видела. Потом я понял, что так она вспоминала свои мизансценические точки. Про себя, вероятно, шептала текст и за партнера тоже. Двигалась очень плавно — почти плыла. Осталось пять минут до выхода — убегала переодеваться. Выходила из гримерки только на спектакль, ни на кого не глядя. Ведь некоторые актеры рассказывают анекдоты за минуту до появления на подмостках. У каждого своя психология: кому-то надо собираться, а кто-то, наоборот, если будет собираться, то перегорит и сыграет отвратительно…
Андрей Житинкин