«Русский репортер» №28(28) / 13 декабря 2007
Отец русского Холмса
Владислав Крейнин
Игорь Масленников — автор сериала о приключениях Шерлока Холмса, родоначальник советского массового телевизионного фильма. В его творческом объединении на «Ленфильме» Владимир Бортко снял «Собачье сердце» и «Без семьи», Илья Авербах — «Фантазии Фарятьева», Виктор Титов — «Открытую книгу» и «Жизнь Клима Самгина». Игорь Масленников никогда не прекращает работать. Только что он завершил новую картину — «Ночные посетители», недавно выпустил книгу мемуаров под названием «Бейкер-стрит на Петроградской»
Игорь Федорович Масленников
У нас некоторое время назад начался бум экранизаций классики, сейчас в моде продавать книги с помощью сериалов и фильмов. Это хорошо или плохо?
Да, сейчас можно зайти в любой книжный магазин в Москве и на первом плане увидеть эти кинокниги. И, по-моему, это хорошо. Я недавно участвовал в программе Александра Гордона «Закрытый показ», посвященной экранизациям. Там шел разговор о картине Дмитрия Светозарова «Преступление и наказание». И спор на тему «что за чем следует в нашей сегодняшней жизни, читать ли раньше книгу или смотреть фильм» склонил меня к мнению, что кино все равно продвигает литературу. Пусть хоть таким образом, если не через школу, современное поколение читает книги. Так или иначе, кинокниги — процесс культурный, а не антикультурный.
Вас считают отцом современного телефильма. А если переиначить на современный лад, то можно сказать, что вы одним из первых начали снимать сериалы.
Ну, какой я отец! Я просто был худруком телевизионного объединения на «Ленфильме». Я никогда не относился брезгливо к фильмам, которые делались для телевидения. А в то время очень многие режиссеры считали, что работы по заказу Центрального телевидения являются второсортным продуктом. А слова «сериалы» мы даже не знали, мы делали телефильмы, которые снимались на пленку, снимались долго и живы до сих пор.
Как получилось, что вы написали мемуары? Воспоминания режиссеров — это тоже мода?
Все, что происходит в моей жизни, происходит в какой-то степени случайно. Я никогда ничего не планирую, не загадываю. Наоборот, я знаю, что если что-то очень тщательно спланировал, то этого наверняка не произойдет. Поэтому я стараюсь в течение всей жизни выбирать путь, который для меня наиболее близок и разумен. Но это не план. Я никогда не хотел написать книгу мемуаров. Я спланировал другую книгу — по своим лекциям во ВГИКе, которые я читаю уже довольно давно. В итоге я никак не могу ее закончить. Видимо, потому, что очень точно спланировал.
Здесь, на «Ленфильме», и появился жанр отечественного телефильма
Тем не менее эта ваша случайная, незапланированная книга опубликована.
Мемуары получились благодаря стараниям киевского киноведа и публициста Алексея Науменко. Он решительным образом заявил, что мне необходимо написать книгу. При этом он настаивал, что она непременно должна получиться лучше, чем у Георгия Данелии. Ему очень нравились те книги, которые выпустил Данелия. Я ему объяснял, что я не Данелия, не обладаю такой степенью парадоксальности и остроумия. Что у Георгия Николаевича книга — цепочка забавных случаев из жизни кинематографа, а я на такое не способен. В итоге Науменко представил мне подборку публикаций. Когда я ее увидел, то понял: все это меня не устраивает. Я должен написать мемуары сам. Засел за работу, и примерно через год книга была готова. В работе над ней мне помогала моя хорошая подруга Любовь Аркус, главный редактор издательства «Сеанс». В свое время она написала обо мне книгу с ужасным названием «Работа на каждый день».
Почему название ужасное? Работа на каждый день вам не свойственна?
Как раз свойственна. Я всю жизнь постоянно что-то делаю, беспрерывно. Не могу находиться в состоянии прострации и ожидания чего-то. Но название… Слишком в нем много было дисциплинированности. Эта книга, кстати, вышла почти тридцать лет назад, когда появились первые серии «Шерлока Холмса и доктора Ватсона». Я ведь уже очень возрастной мальчик. У меня даже правнучка недавно родилась в Америке.
Вы говорите, что засели за книгу. Это как, с полным погружением в работу и отречением от других дел?
Нет. Но специально ради книги я решил приобрести и освоить ноутбук. Я сидел, тыкал во все эти кнопки, и постепенно нарисовалась изложенная в книге история.
Масленников пишет от руки, и ноутбук купил только для того, чтобы написать мемуары
Она охватывает период от вашего детства до наших дней. Это полноценные мемуары художника?
Я не могу сказать, что это прямо-таки мемуары. Если вы меня спросите, о чем эта книга, то я отвечу, что просто делюсь в ней своим жизненным опытом. Как строятся мои лекции во ВГИКе, где я веду курс кинорежиссуры? Я сразу говорю студентам, что никакой теории учить их не могу, потому что я не теоретик. Чтобы освоить теорию, достаточно прочитать массу существующих книг. Лучшая из них, на мой взгляд, «Беседы о кино» Михаила Ромма. Я же делюсь со студентами своим практическим опытом. Начинаю всегда с главы «Работа режиссера с самим собой». Этот принцип я перенял у своего учителя Григория Михайловича Козинцева. Режиссер должен понимать, что каждый фильм для него — это поступок. Никаким топором не вырубить то, что ты снял, даже если ты снял просто учебную работу. Далее идет работа режиссера со сценаристом, не над сценарием, а именно с человеком. Далее с оператором, художником. Эти принципы работы я со студентами разбираю целый год. Примерно в таком же ключе написана и моя книга.
Мемуарами коллег интересуетесь?
Мемуары — это мое любимое чтение. Только не коллег. Мне не хотелось бы говорить гадостей, но об одном обстоятельстве у меня даже в книге написано. Все чудовищно клянут советский строй. Я не защитник СССР, просто я в той стране вырос. И все, что мы сделали в своей жизни, по большей части мы сделали в советское время. Свои имена и я, и они сделали тогда. На той почве и с тем навозом. И звания, и ордена, и все побрякушки, которыми они сейчас так гордятся, были получены от советской власти. И многие из них не чурались делать советскую «заказуху». Почему я говорю об этом так нагло и откровенно? Потому что я никогда не сделал ни одной конъюнктурной или заказной вещи, я все время снимал то, что я хочу. Оказывается, это было возможно. Не надо было просто жадничать, гнаться за деньгами и славой. Один мой коллега пишет в своих мемуарах, что ему пришлось вступить в треклятую партию, иначе он не мог быть худруком творческого объединения. Тоже мне, признался! На «Ленфильме», например, худруками творческих объединений были беспартийные Козинцев, Микаэлян, Трегубович.
Но вы сами были членом партии.
Да, был. Я окончил филологический факультет Ленинградского университета, когда началась «оттепель». И мы все были так воодушевлены новым временем, происходящими изменениями! Мы искренне вступали в партию. И в те времена действительно было очень много сделано для советской культуры. Я работал на Ленинградском телевидении. Мы делали все что хотели. Никто нам не диктовал правила. Например, я нашел в одном из журналов только что опубликованную пьесу Реджинальда Роуза «12 разгневанных мужчин». И мы ее поставили у нас на телевидении, где я был главным редактором литературно-драматического вещания. И только потом мы увидели фильм Сиднея Люмета. Теперь она вот всплывает для нас в каком-то новом загадочном варианте у Никиты Михалкова.
Новый фильм Масленникова «Русские деньги»: Алла Демидова и Леонид Мозговой
Если вернуться к мемуаристике, сейчас идет какая-то глобальная волна: даже певица Валерия и двадцатипятилетний Рома Зверь написали о своей жизни книги.
Действительно, я не знаю ни одного режиссера своего поколения, который бы не написал книги. Странно, разве что у Алексея Германа книги пока не вышло. Хотя он златоуст, человек с интересным, крайне сложным мышлением. Больше всего из этого вороха мне нравятся книги Георгия Данелии. Он вообще для меня образец кристально честной творческой биографии и, само собой разумеется, творческого мастерства. А вот если говорить о том, что меня раздражает, то я не могу читать все, что пишет плейбой по фамилии Кончаловский. Чудовищно. В его книгах есть какой-то стриптиз.
А в фильмах? Его последнюю работу «Глянец» смотрели?
Я не видел «Глянца» целиком. Мне часть фильма давала смотреть Ирина Розанова, когда мы с ней общались, поэтому ничего сказать здесь не могу. У Кончаловского есть несколько великих картин. «Первый учитель» — грандиозная работа. И, конечно, «Дядя Ваня» со Смоктуновским и Мирошниченко. Они ведь действительно из помещиков. Вся семья Михалковых-Кончаловских. Поэтому все, что связано с этим усадебным бытом, жизнью, миром, вызывает у них ностальгию, тоску. Это их материал, и он у них получается замечательно. У Никиты Михалкова тоже шедевры сняты про помещичью Россию — и «Обломов», и «Механическое пианино».
Современная русская литература вызывает у вас интерес?
Я не могу сказать, что хорошо ее знаю. Несколько раз совался в Пелевина — неинтересно. Мой старый товарищ, с которым мы в молодости даже вместе работали, Василий Аксенов тоже как-то не увлекает. Прочитал я знаменитую книгу Алексея Иванова «Золото бунта», тоже не смог ее дочитать. Сложно. Зато появилось очень много замечательной переводной литературы, которой мы до этого не знали. Например, Чарльз Буковски. По-моему, это настоящая живая литература очень высокого класса. Именно живая, а не высосанная из пальца. Мне на него указали мои студенты во ВГИКе.
Так создавался «Шерлок Холмс»: на съемках в 1979 году
И маргинальность Буковски вас не отталкивает?
Нет, абсолютно. Он может опуститься на самое дно, говорить только матом и заниматься черт знает чем, но при этом вы держите в руках подлинную литературу, которую невозможно подделать, которую нельзя никоим образом смоделировать. Нельзя же, например, назвать литературой Акунина.
Вы бы не стали работать над фильмом по произведению Акунина?
Мне предлагали, в том-то и дело. Я из-за этого поссорился с «Первым каналом». Мне лично позвонил и пригласил в «Останкино» Константин Эрнст. Я в свое время для них что-то делал. Он дал мне книгу «Азазель» и предложил ее поставить. Я Акунина до этого никогда не читал, но в связи с предложением Эрнста решил посмотреть, что же за популярные детективы такие. У меня филологическое образование, для меня это чтение было невыносимым. А самое главное — что там отсутствует то самое, что является предметом драматургии и кино. Там у героя нет характера, это мутное пятно. Я пришел и сказал Константину Львовичу, что не хочу экранизировать эту книгу. С тех пор «Первый канал» мне ничего делать не предлагал.
А фильм снял Александр Адабашьян…
Они после меня предложили снять этот фильм Никите Михалкову. Он стал узнавать мое мнение о книге, мы с ним в то время общались в Союзе кинематографистов. Я ему говорю: «Ты же сын замечательной писательницы и поэта. Неужели ты не видишь, что это не литература?» В итоге через два дня Михалков отказался. И тогда бедняга Саша Адабашьян взялся за эту работу. По всему было видно, что он не мог с ней справиться, потому что на эту роль невозможно было найти исполнителя. Непонятно было, каким он должен быть… Такие роли решаются путем приглашения только очень сильных актерских личностей.
Популярность «Зимней вишни» была ошеломляющей
Так Филипп Янковский в «Статском советнике» сделал Фандориным Олега Меньшикова.
Да, и Меньшиков эту роль вытянул. В какой-то степени.
Хотя все его за эту роль критиковали.
Да потому что это ерунда, а не роль.
Почему сейчас, когда многие хорошие режиссеры обращаются к сериалам, у них не получается удачных работ, разве что по классике иногда снимают что-то приемлемое?
Заказчик не тот. Вообще, то, что происходит с телевидением, даже не печально. Это ужасно. Телевидение как таковое перестало быть окном в культуру. Вся эта гламурно-пулеметная программа передач полностью обслуживает рекламную мафию. У них вкус такой, доставшийся в наследство от бандитских девяностых. Им хочется смотреть криминал, им хочется видеть на экране полуголых баб. И именно эту публику обслуживают все каналы. Но как только в полночь эта публика уходит в свои ночные клубы и казино, вполне интеллигентные телевизионные начальники робко начинают показывать что-то приличное. Раньше нельзя: рекламодатели не поймут, что за ерунду крутят за их счет, и перестанут размещать рекламу своих прокладок и зубных паст. Увы, это факт. А другое обстоятельство деградации кинематографа и телефильмов — гибель проката. Он превратился в entertainment, развлечение по американскому образцу. Потому что все прокатные конторы принадлежат американцам. Это попкорн, это официанты с подносами во время кинопросмотров. Разве это искусство?
Масленников только что закончил новый фильм «Ночные посетители»
А где же тогда искусство? Ответ «нигде» не рассматривается, как слишком пессимистичный.
Я сейчас занимался тем, что называется этим жутким словом «кастинг», очень много ходил по театрам.
Битком набиты залы. Притом что довольно высокие цены. Пожилые, молодые, супружеские пары, подростки. Почему они все рванули в театры? Потому что противно идти и смотреть кино под гогот этих ребят в бейсболках и хруст попкорна. А народ все-таки жаждет душевных переживаний, смеха и слез, чтобы действие на сцене заставляло задуматься. Поэтому театры берут реванш, больше идти некуда.
Но вы же создаете не entertainment.
Поэтому мои фильмы никто и не смотрит. Единственное место, где нас смотрят, — это фестивали. Я получил за картину 2002 года «Письма к Эльзе» «Золотого павлина» в Дели, «Сталкера», приз на «Кинотавре» и так далее. Картина шла в Москве в двух кинотеатрах в течение двух дней — по два дневных сеанса. Кто это мог увидеть? Никто — просто потому что эту картину людям негде было посмотреть. Подобные проблемы сейчас переживает любой режиссер. Только авторы блокбастеров сегодня пользуются популярностью.
Тем не менее вы только что закончили работу над новым фильмом «Ночные посетители».
Он, слава богу, для телевидения. Значит, его увидят люди. Мне предложили экранизировать пьесу замечательного драматурга Валентина Азерникова. Называется «Ночные посетители». Очень камерная история, которая снималась практически в одной больничной палате. Картина получилась. Получилась потому, что в ней главную роль играет Елена Яковлева. Она бесподобная актриса. Я поражен ее способностями.
А что за история в основе сюжета?
Известная актриса прямо со съемочной площадки попадает на операционный стол. И за одну ночь, оставшуюся до операции, она объясняется со всеми мужчинами своей жизни — мужьями, любовником, коллегами, боясь умереть, не высказав все, что до сих пор не решалась сказать.
«Ночные посетители» — камерный фильм на несколько актеров
В прошлом году был снят фильм «Русские деньги», говорят, что вы планируете еще снять фильм «Деньги». Все это по пьесам Островского. У вас к нему особенное отношение?
Я довольно давно обивал пороги телевизионных каналов с предложением сделать сериал, в котором бы были объединены несколько пьес Островского. Ни один канал на это дело не клюнул, хотя в театрах Островский сегодня идет на ура. Тогда я подал заявку через Госкино, меня профинансировали, и я снял фильм «Русские деньги» по пьесе «Волки и овцы». Вообще на Островского я набрел случайно. Ирина Мирошниченко предложила мне сделать фильм «Без вины виноватый» по Островскому, в котором ее партнером должен был быть Евгений Миронов. Но мы не нашли денег, дело было лет восемь назад. А я с тех пор заболел Островским, я поразился, насколько это великий драматург.
Великий, потому что актуальный?
Нет, потому что у него все пьесы очень крепко сделаны. В них нет ни одной проходной фигуры, ни одного тусклого персонажа. Каждый герой — характер. Ни одного героя из пьесы не выкинешь, настолько все хитро сплетено и разумно построено. Это то, что совершенно разучилась делать наша нынешняя драматургия. Ведь что такое драматургия? Она не имеет никакого отношения к литературе. Литература — это размышления писателя над жизнью. А драматургия — проект зрелища, которое затем должны будут увидеть зрители.
Сейчас модная тенденция — адаптировать классику к текущему моменту. Что-то вроде превращения Ромео и Джульетты в малолетних наркоманов.
Я эти переодевания произведений в современные одежды считаю чепухой. Это режиссерская беспомощность — вот что это такое. Если берешь за основу классическое произведение, то сумей поставить его интересно в тех предлагаемых обстоятельствах, в которых его создал автор.
Масленников думает об Островском и собирается экранизировать две его пьесы
Вы говорите, что плывете в жизни по течению, ничего не планируя и не прикладывая особых усилий. При этом все, кто вас знает, в один голос заверяют, что вы — редкий трудоголик. Противоречие?
Так река течет, и я гребу по течению. Выбираю, в какой из рукавов повернуть, чтобы плыть дальше. Сейчас я приплыл к Островскому, о нем только и думаю. У меня есть два проекта, один из них — «Банкрот». Это очень смешная комедия. И действительно современная. В одной крупной всероссийской газете по субботам публикуют списки банкротов. Там мелкого текста на восемь полос. Второй проект — «Доходное место». Оба проекта сейчас будут представлены на рассмотрение в Госкино.
Вы работаете сейчас с новым поколением режиссеров. Каков ваш взгляд на это поколение?
Я их сам отобрал на приемных экзаменах. Это уже селекция, это люди, которые мне по вкусу и которые склонны к реалистической школе. Но при этом я ни на кого не давлю и стараюсь сохранить манеру каждого. Я многие годы являюсь худруком объединения «Троицкий мост». И именно у меня первые три фильма сделал Сокуров, первый фильм — Лунгин, Рогожкин снял первые четыре картины. Каждый проявлял себя, я ни на кого не давил. Но при этом они должны помнить, что самовыражение начнется после того, как они овладеют ремеслом.
0
*
